Я бомжеватый семьянин
и пустоцветный литератор.
Вон тот мужик - незаменим
для инноватики терактов,

а та колода на углу -
специалистка по аскетам,
с ней можно в цехе, на полу,
в червивый туз - тройным валетом,

а тот подросток - подаёт
и камень в руку, и надежду,
что далеко пацан пойдёт,
по свежим трупам, или - между.

А я - неясно как цвету,
через асфальт и смог бомжуя
на переполненном мосту,
дрожа от лексуса-буржуя,

от нищеброда-москвича
и от набитой дуры-фуры,
дрожа, но всё-таки торча,
как фак-сапёр для минкультуры.

Мне любо жить. Была гроза!
Читалась молния-фемина -
от бомжеватого Творца,
для увядающего сына.

Фемина тронула меня,
питаю корни телеграммой...
Забьют, забудут, задымят.
И дым пройдёт. А я упрямый.