Мне должно любить эту стаю собак,
за то, что я лаю на их языке,
за кальций, накопленный нами в зубах,
за общие нужды в глотке и куске.
За общие лежбища, общий угар,
за то, что в угаре я вздабривал сук,
а тех, кто не вздабривал - хрипло ругал
и смачивал злобой слюны каждый звук.
За то, что я соками сучьих вагин
к оскаленной вере в наш вид причащён,
за то, что у нас видовые враги -
догхантеры, блохи, и кошки ещё.
За то, что мы лапами в чистой реке
елозим, покуда самих не тошнит,
за то, что свободно висим на брелке,
висим на оскаленной вере в наш вид.
За гипервозможность - подумать и встать,
облаять кусок и святой перепих,
за кальций способности - стаю предать -
я должен любить. Я люблю. Но не их.
А ту, что найдёт меня... после всего,
и склеит слюной, несмотря за скулёж.
Скулю и сейчас, но боясь одного -
что это не ты по частям соберёшь.
Не ты сиганёшь по кустам от меня -
за ягодным зайцем, на ужин, для нас,
под кедрами, в логове, в тёплых корнях,
в черёд скулюбви... Я скулю и сейчас.