Ничто уже не сможет измениться,
тобою Бог - до смерти начинил,
длинна моих признаний вереница,
единственное - нет во мне чернил.

Ты вытеснила их - и это благо,
помимо безучастной тишины -
их нянчит белоснежная бумага,
им куколки судьбы разрешены.

А мне приспело жить любимым светом,
дивясь, как я с тобою совместим,
не помня, что завидовал поэтам,
но чувствуя, что мы - на зависть им...

Всему своё начало и пространство,
всему своё терпение и срок.
Я светлый стерженёк. И рад стараться.
И благо, что не видно больше строк.