Я в этой жизни кайфовал на всю катушку и так же сильно горевал - горел, дымил, то за весну короновал, то за веснушку - смешных мальвин и многоопытных тортилл. Седых мальвин и начинающих тортиллок... Которых помню поимённо. Ну, почти. Грубил ничтожеству начищенных ботинок и уважал богему пыльного пути. Я в этой жизни предавал, и предан буду, как предан был, и как предам ещё не раз, я не похож ни на Христа, ни на Иуду, не Буратино я, не дядька Карабас. Не папа Карло, и не друг его Джузеппе, не Арлекин и не Пьеро, не кот-хитрец, не Дуремар я, но отдельные сюжеты сложились в полный героический... набор. Каких я только не тупил костями граней, и побывал за каждой гранью. Ну, почти. Недоставало мазохисту испытаний, в упадке сил - стоял вопрос: куда ползти? Архивный, в общем-то, потасканый сценарий, ретроспективное бюджетное кино, так миллионы - кайфовали и стенали, красиво, средне, хуже среднего, дрянно. Но то, что в жизни прошлой осенью случилось - взорвало стены киностудии моей. Ты, террористка, где такому научилась? Я ж Голливуд и Болливуд. Я Лос-БомбеЙ! Ты перспективная моя кинокартинка, ты и Мальвина, и Тортилла для меня, все очаги мне показавшая Тротилка, деепричастие одно воспламеня. Улётным кайфом оборвало мне катушку, и прогорел я до золы, как никогда, короновав тебя, бандитку-хохотушку, на календарные и прочие года. И только раз тебя предам - когда я гикну, когда на год зола расстанется с душой. Но не остыну я к тебе и не привыкну, моя камео... из истории чужой.