Я могу размещать на стене (на своей) - что угодно:
размышления, глупости, сладости, песни, стихи...
Лают лайки порой - охраняют всё то, что "народно".
Анегурочка, знай, строю - лично твои - устюги!

Мой Великий Устюг - слишком вьюжен, а я - слишком старый,
а тебя почитают за сказкой - как внучку мою...
Мне предписано спать только с тонко скулящей гитарой,
да и то - это призрак, ведь я - никудышно пою. 

Никакая не внучка ты мне, я нашёл тебя в поле -
поле поиска, сладил и притчу - о том, как нашёл.
Из голодного шкафа взлетают ракетницы моли...
Никого не кормлю... и не ем... чем не Бернард и Шоу?

Охо-холодно мне, как ни странно, в двухкожной квартире,
первый-нервный этаж - он такой первый-нервный этаж...
И четыре стены - в серо-синем обойном пунктире.
Отражаюсь я в пятой стене... тридцати мне не дашь...

Несмотря на года - я работаю, как гастарбайтер,
даже лучше - не надо присмотра, и денег на юг.
Между дел - охлаждаю вояк. Мол, вуйнёй не страдайте...
А потом - снова строю настенный Твоикий Устюг.

Анегурочка... так тебя звали, наверное, люди,
но, возможно, никто не дарил тебе снежных стихов...
Я сиянием льда разбужу твои жаркие груди,
и в окно покажу - горизонт из твоих устюгов...

Там светло, так светло, что и сам я - на фоне - теряюсь,
ну и ладно, зато нам всегда, как ни странно, тепло.
Извини, если каждым фасадом - слегка повторяюсь,
я нигде не учился... я сам... я дарю - что пришло.